Скажи мне, разве это слабость – любить тебя очень?
И в мыслях о тебе не спать до глубокой ночи?
Не в тех порочных, где только одного желают —
То не мой почерк, но ведь ты сама об этом знаешь.
И разве это стыдно в сей любви признаваться?
Неужто больше чести в том, чтобы сопротивляться;
Молчать, скрываться под мертвой маской безразличия —
Быть может да, быть может это лишь дело привычки?
Тогда скажи мне, какая польза нам с того,
Что жизнь мы, превращая в черно-белое кино,
Отбросим всё, в чем есть хоть призрачный намёк,
Что сердце ещё бьётся, а душа ещё живет.
Ведь разве это глупо – хотеть просыпаться
В одной постели с той, что заставляет улыбаться?
Каждое утро лицезреть её милейший образ —
Разве такому воспротивиться совесть?
I hear your call, it bursts into my heart,
But I fall, when I try to move to your side.
In your head there are so many fears,
But I will stand here, until they will defeated.
Что с нами стало, если мы любить страшимся?
Откуда с юных лет преисполнены цинизма?
Как потеряли веру в искренность и доброту,
Законы чести и верность слову своему?
Но нет, не думай, что в жизни я не оступался —
Бывало прежде и попуще прочих обжигался.
И сердце моё также шрамами испещрено.
Душа стерпела то, что ей представить не дано.
Но, разве это повод замыкаться в себе —
Закрываясь от всех, щелчком ключа в замке?
Избрав себе удел отшельника-монаха,
Не светлых побуждений ради, а лишь из-за страха
Что могут вновь беспощадно предать
Ведь так не хочется больше страдать.
Но вот, не спишь опять ты до глубокой ночи
Это вовсе не слабость любить кого-то очень.
I hear your call, it bursts into my heart,
But I fall, when I try to move to your side.
In your head there are so many fears,
But I will stand here, until they will defeated.
I hear your call, it bursts into my heart,
But I fall, when I try to move to your side.
In your head there are so many fears,
But I will stand here, until they will defeated.